Цифровизация охватывает все области человеческой деятельности. Одно из наиболее перспективных направлений — медицина и здравоохранение. В России активно развиваются телемедицинские услуги, а любой современный врач не может нормально делать свою работу без высокотехнологичного оборудования. О том, как сегодня развивается цифровая медицина и как она взаимодействует с ИТ-индустрией, нам рассказал ИТ-специалист и практикующий врач Игорь Аркадьевич Шадеркин, заведующий лабораторией электронного здравоохранения Института цифровой медицины Первого Московского государственного медицинского университета им. И. М. Сеченова.
Расскажите о себе. У вас два высших образования – медицинское и техническое. Как удается сочетать и то, и другое?
По своей основной специальности я врач-уролог. В 1997 году окончил Кубанскую государственную медицинскую академию, после чего вернулся работать в родную станицу Северскую, где проработал врачом хирургом и урологом 10 лет. Именно в то время Интернет стал доступен широким массам населения. В медицине, особенно в региональной, практически отсутствует карьерный рост, простой врач может дорасти максимум до заведующего отделением. А я в тот момент оценил для себя возможности Интернета и был просто заворожен ими — открывались колоссальные перспективы, целый мир, с которым можно было коммуницировать и общаться. Но профессиональной информации по медицине вообще и по урологии в частности было до обидного мало. Постепенно я понял, как можно воспользоваться всеми этими открывающимися возможностями, а главное – помочь таким же региональным урологам, как я, которые испытывают острый дефицит профессиональной информации. В 2000 году создал свой специализированный урологический сайт Uroweb.ru, а на тот момент в Рунете был только один подобный ресурс – портал Московского НИИ урологии, — главный на тот момент конкурент моего ресурса. В итоге я решил, что ИТ нужно осваивать на профессиональном уровне, поэтому в 2001-м поступил на заочное обучение в Кубанский государственный политехнический университет на факультет «Компьютерные технологии и автоматизированные системы управления». Там проучился еще шесть лет, научился программировать и достиг достаточно высокого профессионального уровня. В Москве люди не верили, что можно, сидя в станице, создать настолько качественный профессиональный ресурс. После окончания Кубанского политеха меня пригласили работать урологом в Ростов, Краснодар и НИИ урологии в Москве. В итоге я выбрал столицу, — получился такой резкий карьерный скачок. Кстати, пока я учился заочно, продолжал врачебную практику в станице, лечил и оперировал пациентов. Благодаря тому, что неплохо разбирался в предметной области, а также обладал компетенциями в ИТ, в НИИ урологии мне предложили возглавить отдел телемедицины. Параллельно с созданием профессиональных ресурсов для врачей, где они могли бы общаться между собой на профессиональные темы, были созданы ресурсы для пациентов, которые искали информацию об урологическом здоровье, задавали вопросы о своих заболеваниях и проблемах. Мне пришлось отвечать на эти вопросы. Спустя много лет компании «Яндекс» и Mail.ru создали собственные подобные сервисы, где все желающие могут посоветоваться с врачом и получить консультацию в онлайн-режиме. В конце концов, мы разграничили ресурсы, где врачи обсуждали профессиональные проблемы и где пациенты могли бы получить консультацию, потому что врачебная и пациентская информация, ее объем и качество, сильно отличаются.
Вы руководите лабораторией электронного здравоохранения в Первом Московском государственном медицинском университете. Чем она занимается?
Компетенции, которые у меня накопились за 11 лет работы в НИИ урологии, позволили мне понять, что область применения телемедицины намного шире и нужно двигаться дальше. В итоге я перешел на работу в Сеченовский университет, где только организовался Институт цифровой медицины под руководством Георгия Станиславовича Лебедева. Лаборатория электронного здравоохранения сочетает медицинские и информационные технологии, занимается научными проектами, в том числе государственными. Одно из таких заданий – разработка дистанционного мониторинга состояния пациентов. Мы создаем технологии и методологии, которые позволяют следить за состоянием больных, а также здоровых людей. Работаем с разными специалистами — гинекологами, урологами, терапевтами, психиатрами, спортивными врачами и т. д. Задача – оценить эффективность использования медицинских гаджетов и приборов, возможность использования полученных данных для коррекции диагностики и лечения. Осуществляем мониторинг людей с мочекаменной болезнью, беременных с различными сопутствующими заболеваниями или имеющих риск из возникновения, лиц с различными расстройствами психики и т. д. Направлений очень много.
Еще одна область моей деятельности в Сеченовском университете касается развития телемедицины, хотя я и не один ею занимаюсь, конечно. Мы сотрудничаем с регионами, учим врачей дистанционно взаимодействовать с пациентами. Готовим дистанционные образовательные курсы по телемедицине для врачей. Это тоже делается по заданию государства, Минздрава РФ.
Вы недавно посетили конференцию Американской ассоциации телемедицины в Новом Орлеане. Насколько в США эта область более развита, чем в России?
Уже 25 лет в США развивается телемедицина, столько же существует и Ассоциация. В 2008 году был принят закон, который регламентирует основы телемедицины, регулирует работу с персональными данными во врачебной среде. Кстати, наш закон о телемедицине, который вступил в действие с 1 января прошлого года, похож на американский. Американцы относятся к телемедицине как к бизнесу и одному из способов взаимодействия с пациентами. Они действительно вырвались здесь далеко вперед и сейчас обсуждают такие аспекты, как способы и технологии коммуникации с пациентом, финансовые вопросы. К примеру, обсуждаются такой момент, как приравнивание дистанционных консультаций к обычным, очным посещениям врача. Так, очная консультация врача-уролога в одной из клиник стоит 150–200 долларов, а заочная – 45 долларов. Соответственно, страховые компании очень заинтересованы в таком формате. Врачи же и администрация клиник считают, что стоимость должна быть одна и та же, так как врач прилагает такое же внимание и проявляет такой же профессионализм, может быть даже больший, как на очном приеме. Если мы говорим о необходимости развития отрасли в целом, то американцы обсуждают практические детали. Но в США есть и определенные сложности. Там врач должен иметь лицензию, которая дает ему право консультировать и лечить пациентов только в том штате, где он практикует. Для того чтобы оказывать телемедицинскую услугу пациенту, находящемуся в другом штате, он должен обладать лицензией и для работы в конкретном штате. Это сильно тормозит развитие американской телемедицины. У нас, к счастью, этой проблемы нет. Другая трудность заключается в недостаточно хорошем техническом взаимодействии телемедицинских приборов в США, и здесь им есть чему у нас поучиться. Им очень понравился наш проект «Единый цифровой контур».
Какие законодательные, технологические и ментальные ограничения тормозят развитие телемедицины в России, по Вашему мнению? Один из примеров – проблема со сложностью сертификации медицинских гаджетов. Что Вы о ней думаете?
Я много слышу недовольства и опасений от сообщества ИТ и производителей гаджетов. Они говорят, что отрасль сильно «зарегулирована». Но международный опыт показывает, что медицинские приборы, с помощью которых мы принимаем клиническое решение, должны иметь разрешительные документы, а качество информации, которую мы от них получаем, должно быть на высоком экспертном уровне. На рынке сегодня продается огромное количество приборов, в них очень сложно ориентироваться. Всем ли приборам можно доверять и принимать клинические решения на основании их показателей? Можно ли с их помощью назначать пациенту то или иное лечение? Это принципиальный вопрос. К сожалению, качество большинства таких приборов оставляет желать лучшего. Если же мы хотим создать цивилизованный рынок телемедицины, ИТ-сообществу нужно быть готовым к необходимости проходить сложные этапы получения регистрационного удостоверения. Но я всегда говорю коллегам из ИТ, которые сомневаются в целесообразности получения документации, что для них сертификация их изделия в качестве медицинского прибора послужит дополнительным конкурентным преимуществом. В Америке врач не имеет права назначать пациенту медицинский прибор, не имеющий разрешения от FDA (U.S. Food and Drug Administration). Я считаю, что и в России должна быть подобная норма. То же самое касается и медицинского ПО. ИТ-сообщество обеспокоено излишней «зарегулированностью» телемедицины. Но она во всем мире так зарегулирована. Законы для медицины написаны жизнью пациентов. И это все не ограничения, а определенные условия для формирования цивилизованного рынка. Ограничениями как раз является непонимание многими игроками ключевых правил медицинского рынка, прежде всего, разработчиками приборов и программного обеспечения. Кстати, наше телемедицинское законодательство гораздо мягче, чем американское. Поэтому основными тормозящими факторами становятся не законы, а человеческое непонимание. Единственная страна в мире, где рынок медицинских приборов не является лицензированным, – Индия. Что же касается технологических факторов, в мире я видел много перспективных и интересных решений, которые могли бы прийти на российский рынок. Однако почему-то вокруг России сложилась неблагоприятная аура, и многие производители не хотят идти на наш рынок из-за «непрозрачности» законодательства и незрелости рынка.
Технологии искусственного интеллекта и машинного обучения пробивают себе дорогу и в медицине. Компания IBM утверждает, что ее суперкомпьютер Watson диагностирует онкологические заболевания лучше, чем самый профессиональный специалист. Где здесь граница между маркетингом и реальными возможностями такого рода решений?
Если говорить о реальном прорыве, он происходит в основном там, где используются визуальные данные. Это компьютерная и магнитно-резонансная томография, рентген. Там уже есть неплохие решения, позволяющие врачу систематизировать и анализировать данные. То же самое можно сказать и о патоморфологии. Здесь ИИ и глубокое машинное обучение работают, и очень неплохо. С другой стороны, рынок таких решений фрагментирован. Что касается IBM, для них это пока маркетинг. Пусть они на меня не обижаются, но мы пока не можем просто прийти к ним и купить продукт, который можно было бы использовать для автоматизированной постановки диагноза или хотя бы для принятия решений. Готового «коробочного» продукта у них нет. Кроме того, многие их решения пока не реализованы полностью. В то же время IBM предоставляет инструменты, с чьей помощью и на базе которых можно создавать новые медицинские продукты. Не могу не сказать и о таком сдерживающем факторе, как консерватизм врачей. Он вполне объясним. Все медицинские инструменты, поступающие на рынок, должны быть проверены практикой, должны пройти клинические исследования, на них должны быть получены соответствующие регистрационные удостоверения. в нашей стране ответственность за принятие решения, согласно российскому законодательству, лежит не на разработчике медицинского прибора, а на враче либо на администрации медицинского учреждения, — отсюда и консерватизм. Врачи отвечают за самое дорогое – за жизнь и здоровье пациента, поэтому никогда не согласятся использовать непроверенные технологии, методики и приборы.Тем не менее я считаю, и многие коллеги разделяют мое мнение, что за этими системами будущее. Это эволюционный путь развития всей системы здравоохранения. Конечно, некоторые врачи опасаются, что через несколько лет их полностью заменит искусственный интеллект. Думаю, подобные опасения напрасны. В течение ближайших нескольких десятков лет вряд ли это произойдет. Врачи останутся, а искусственный интеллект будет им надежным помощником.
Среди врачей сегодня немало специалистов пенсионного возраста. Все они продолжают работать, поскольку их опыт востребован. Как им помочь освоить азы цифровой медицины? Готовы ли они к этому?
Как врач могу сказать, что физический пенсионный возраст не является ограничивающим фактором для освоения человеком новых знаний. Тут роль играют другие факторы: стереотипы поведения, нежелание осваивать новые технологии. Нужно создавать образовательные программы, позволяющие врачам повышать свою квалификацию, тем более, что врачи привыкли к постоянному обучению, поддерживающему профессиональный уровень. Ведь почему врач и на пенсии продолжает работать? Это объективная необходимость для России, поскольку пока мало молодых специалистов, чтобы закрыть все ставки. Конечно, в процессе часть пожилых врачей пройдет обучение, а часть уйдет на пенсию или останется на такой позиции, где нет необходимости использовать цифровые технологии. Цифровизация медицинской отрасли, как и всего нашего общества, – эволюционный путь развития. Поэтому всем рано или поздно придется ее осваивать, а мы в Сеченовском университете должны подготовить соответствующие инструменты и программы для этого.
И последний вопрос. Мы говорили про медиков, но хотелось бы вспомнить и пациентов. Далеко не все готовы взаимодействовать с врачом в цифровом формате. Многие хотели бы лично посетить поликлинику и лично поговорить с ним. Насколько, по Вашему мнению, сильна эта тенденция?
Я уже рассказал, что первыми пользователями нашего профессионального интернет-ресурса для врачей стали именно пациенты, которые искали информацию по своим заболеваниям. Именно пациент является одним из самых сильных драйверов развития телемедицинских технологий. Про всех пациентов сказать такое нельзя, но есть немаленькая категория тех, кто очень доверяет телемедицине. У меня, как у практикующего врача, есть немало пациентов, которых я консультирую в дистанционном режиме. Разумеется, если в один момент 100% пациентов перейдут на телемедицинские услуги, неизвестно, что произойдет с нашей системой здравоохранения. Поэтому постепенное, поэтапное и эволюционное развитие – это хорошо. Хайп рано или поздно пройдет, а интерес будет расти и последовательно развиваться. С пациентами ведь тоже нужно работать, демонстрировать им преимущества дистанционных технологий. Если они увидят и оценят эти преимущества, то обязательно станут их сторонниками.
Источник: it-world.ru